Посмотрели с Ирой первый фильм.
Смотреть с психологом (фильм о страдании детей) это просто маслом по хлебу! Толстым слоем.
Ира спросила, осознает ли Криденций свою силу. Я пошла греть ужин и думала, думала. Вероятнее всего, он долго не осзнавал, что творит. Или слишком боялся, приходя в себя. На протяжении их встреч с Грейвсом/Геллертом я следила за невротичными движениями его рук. А когда Грейвс надел ему подвес с дарами смерти на шею, он вздрогнул ВЗДРОГНУЛ, когда цепочка коснулась шеи (не могу прекратить восхищаться, как потрясающе Эзра отыграл все эти детали). Такой запуганный мальчик, точно сознался бы надежному, готовому защитить человеку типа Грейвза, что это и есть он. Если бы до конца понимал. Но вот когда произошёл скандал из-за палочки, когда Модести созналась, что палочка ее, а Криденций вдруг выбил ремень у матери из рук... (А он ли? Или всё же Модести обладает волшебной силой? Или это именно он, потому что хотел защитить сестру, которая защищала его?) Вот тут-то он и осознал окончательно. И после этой сцены он вернулся в церковь. Здесь он просил у Грейвза помощи, думаю, именно спасения от своей собственной жуткой силы. Но Грейвз дал ему пощечину, чтобы отрезвить, Грейвз оттолкнул его, поняв, что искомый ребенок — Модести. А потом и вовсе выкинул его на помойку, обозвав сквиббом, ведь он больше не был ему нужен. ГЛУПЫЙ ГРИНДЕВАЛЬД не ощутил ЭТУ МОЩЬ! Тут уже Криденций говорит, что не хочет контролировать свою силу. Он даже показывает ее не превращаясь, что уже прогресс. Потому, я полагаю, осознание пришло к нему именно в финальной стычке с Мери Лу.
Когда Грейвз/Геллерт бил заклятьями лежачего Ньюта, Криденций в очередной раз превратился. Я всегда считала это просто бегством/действием из страха, злости, паники. А Ира как само собой изрекла: «Он совсем не выносит никаких страданий.» и «Мучить при обскурии это верх тупизма!» (неточные цитаты))). И я вдруг поняла! Он не просто превратился, чтоб дальше крушить. Он реально весь сжимался и не мог терпеть, как Геллерт просто по приколу причиняет боль Ньюту в непосредственной близости от него.
Обскур мог больше питаться и расти, потому что мальчик был уже взрослым. А сам Криденций мог расти и продолжать жить, потому что энергия тьмы у него внутри была очень мощной. Он прекрасный парадокс.
Ньют: …Я пришел помочь, Криденций. Я не причиню тебе боль.
Ира: Сколько раз он слышал эти слова…
А еще я тут подумала. Геллерт соблазнял его входом в магический мир. То есть за спиной такой жуткой матери он всё же интересовался волшебным миром! До сумасшествия боязливый, мальчик, который «словно на автопилоте» отдает матери ремень, всё же рискуя руками, головой, здоровьем, почти жизнью, ХОЧЕТ в волшебный мир. И сильно хочет. Сильно ненавидит тот мир, что создала для него мать, ведь после ее убийства срывает, разрывает в клочья плакат-эмблему ее церкви.