Наблюдатель
Утро. Развратник лежит в своей постели. Он кучеряв. На его теле много шрамов. Он солдат. Некрасивой рукой он обнимает полуодетую девицу. Другая, обнажённая вовсе, сладко дремлет за его спиной.
Вся внешность его представляет собой некий творческий беспорядок. Глаза его, зелёные, вечно подёрнутые туманом опьянения, чуть приоткрыты. Он по-кошачьи щурится. Однако в нём настолько нет ничего кошачьего, что сравнение это в другом случае было бы совершенно невозможно.
Изорванные платья его девиц и обилие бутылок, пустых и почти полных, чудовищно гармонируют с дорогим убранством комнаты.
На его бледном лице лежат тяжёлые тени бессонниц, на тонких губах едва заметна болезненная улыбка, вызванная всплывшим в полубреду врспоминанием.
Развратник неприятно красив. Не каждая женщина хотела бы приблизиться к нему. В лице его отталкивающе смешались злоба и скука; маленькие актрисы, ему принадлежащие, оттого сталовятся пугливы и не могут более играть наивно и слишком естественно.
...Обнажённая красавица потянулась и обняла его. Он поморщившись отмахнулся.
Вся внешность его представляет собой некий творческий беспорядок. Глаза его, зелёные, вечно подёрнутые туманом опьянения, чуть приоткрыты. Он по-кошачьи щурится. Однако в нём настолько нет ничего кошачьего, что сравнение это в другом случае было бы совершенно невозможно.
Изорванные платья его девиц и обилие бутылок, пустых и почти полных, чудовищно гармонируют с дорогим убранством комнаты.
На его бледном лице лежат тяжёлые тени бессонниц, на тонких губах едва заметна болезненная улыбка, вызванная всплывшим в полубреду врспоминанием.
Развратник неприятно красив. Не каждая женщина хотела бы приблизиться к нему. В лице его отталкивающе смешались злоба и скука; маленькие актрисы, ему принадлежащие, оттого сталовятся пугливы и не могут более играть наивно и слишком естественно.
...Обнажённая красавица потянулась и обняла его. Он поморщившись отмахнулся.
"
