Наблюдатель
Турецкая художница сказала мне, что европейские бульварные романы любят восток лишь за "грязь": торговлю мальчиками, гаремы, групповые оргии. За то, чем европейское обшество, покупая эти книги, услаждает свои сексуальные фантазии, и в то же время именно это, услышав где-то в сми, оно будет агрессивно порицать.
Эти двойные стандарты бесспорно чужды мне. То что возбуждает меня, пусть я и осознаю как неприемлемое обществом я назову возбуждающим, будь оно в художественной книге или по тв. Однако этот разговор заставил меня задуматься. Что есть для меня разврат востока? Сама я, подалуй, считаю Европу прошлых веков (если мы говорим о прошлых веках) более развратной. Это похоже на мой любимый пример про Россию и Беларусь. "Чем отличается трудная жизнь в России от трудной жизни в Беларуси? В России люди плохо живут и постоянно жалуются на это, потому несчастны, а в Беларуси люди плохо живут и понятия об этом не имеют, потому счастливы." Так и на востоке то, что мы вроде как сейчас называем развратом, было во многом если не нормой, то в порядке вещей, в то время как европейские развратники были окружены стыдливым хихиканьем "смотрите, что я делаю! Айяяй, как нехорошо!"
Но я хочу поговорить о другом. О том, откуда разврат в моей книге, в историях моих героев. Я действительно испугалась, что, как и прочие авторы, хочу хайпануть на этой теме. Ведь тема секса всегда хайпова и этого не изменить. Это животное проявление человека. Даже если сознательно я не хочу этого, подсознательно я довольна, когда люди обращают внимание на личную жизнь героев.
Но стоит вспоминить, откуда появились все эти "откровенные" сцены! Изначально речь шла о том, что опр персонажа невозможно описать без моментов из его личной жизни. Потому что он неотделим от своей любви. И дело вот в чем: жизнь людей, действительно предающихся тому, что можно назвать развратом (групповые оргии, гомо/бисексуальность, "неестественные" сексуальные контакты (азахахаха вспомним юридическое прошлое) описывается просто потому, что это счастливые свободные люди! Секс это проявление любви (логично) и свободы этих людей, их абсолютной настроенности на счастье.
Я потому-то и не пишу о педофилии (был, увы, один момент) или гаремах, темах, от которых все ждут страданий и жертвенных персонажей. Я не считаю эти темы жертвенными. Так, человек переживший в детстве какие-то акты сексуальной жестокости не предстает в моем тексте как жертва, хотя такой период в его жизни возможно и был. На момент повествования он абсолютно свободен от каких бы то ни было переживаний на эту тему и доволен своей жизнью, какая она есть. Сексуальные трагедии, такие продаваемые - это не моя тематика, не интересуют и не возбуждают меня. Потому тему секса, в том числе и распущенности, я использую исключительно в светлом значении, в значении счастья.
И да, я расстроена, что многие читатели будут читать меня именно дабы усладить свои тайные желания, будто бы это бульварный роман. С этим ничего нельзя поделать, вряд ли эту многовековую ситуацию вообще можно переломить. Потому, наверное, стоит довольствоваться хотя бы тем, что история сама по себе не будет бульварным романом исходя из своего сюжета, заинтересует читателя чем-то еще кроме секса и заинтересует хотя бы малую долю читателей именно тем взглядом на секс, о котором я на самом деле повествую.
Кроме того я начинаю понимать, что я таки чего-то стою. У меня, как у серьезных писателей, оказывается есть посыл! Идея, тот факт, о котором я хочу рассказать, на который хочу обратить взгляды и внимание читателей. А я ведь была уверена, что моя цель рассказывать только о судьбах. Но есть идея, проникшая в меня в 2015. И оказывается, она не просто кинк и приятное воспонминание. Это действительно идея, освещающая мой путь. Знаете, как у некоторых авторов любовь. Вот в том же Гарри Поттере, если говорить о современной литературе даже. Всё в результате там сведется к идее нерушимой Любви. Так вот моя идея это свобода. Да, свобода, подсаженная мне Моцартом в 2015. Я думала, что лишь восхищаюсь ею. Но она действительно поселилась во мне и неожиданно для самой себя я оказалась крайне интересующейся ею во всех ее проявлениях.
Эти двойные стандарты бесспорно чужды мне. То что возбуждает меня, пусть я и осознаю как неприемлемое обществом я назову возбуждающим, будь оно в художественной книге или по тв. Однако этот разговор заставил меня задуматься. Что есть для меня разврат востока? Сама я, подалуй, считаю Европу прошлых веков (если мы говорим о прошлых веках) более развратной. Это похоже на мой любимый пример про Россию и Беларусь. "Чем отличается трудная жизнь в России от трудной жизни в Беларуси? В России люди плохо живут и постоянно жалуются на это, потому несчастны, а в Беларуси люди плохо живут и понятия об этом не имеют, потому счастливы." Так и на востоке то, что мы вроде как сейчас называем развратом, было во многом если не нормой, то в порядке вещей, в то время как европейские развратники были окружены стыдливым хихиканьем "смотрите, что я делаю! Айяяй, как нехорошо!"
Но я хочу поговорить о другом. О том, откуда разврат в моей книге, в историях моих героев. Я действительно испугалась, что, как и прочие авторы, хочу хайпануть на этой теме. Ведь тема секса всегда хайпова и этого не изменить. Это животное проявление человека. Даже если сознательно я не хочу этого, подсознательно я довольна, когда люди обращают внимание на личную жизнь героев.
Но стоит вспоминить, откуда появились все эти "откровенные" сцены! Изначально речь шла о том, что опр персонажа невозможно описать без моментов из его личной жизни. Потому что он неотделим от своей любви. И дело вот в чем: жизнь людей, действительно предающихся тому, что можно назвать развратом (групповые оргии, гомо/бисексуальность, "неестественные" сексуальные контакты (азахахаха вспомним юридическое прошлое) описывается просто потому, что это счастливые свободные люди! Секс это проявление любви (логично) и свободы этих людей, их абсолютной настроенности на счастье.
Я потому-то и не пишу о педофилии (был, увы, один момент) или гаремах, темах, от которых все ждут страданий и жертвенных персонажей. Я не считаю эти темы жертвенными. Так, человек переживший в детстве какие-то акты сексуальной жестокости не предстает в моем тексте как жертва, хотя такой период в его жизни возможно и был. На момент повествования он абсолютно свободен от каких бы то ни было переживаний на эту тему и доволен своей жизнью, какая она есть. Сексуальные трагедии, такие продаваемые - это не моя тематика, не интересуют и не возбуждают меня. Потому тему секса, в том числе и распущенности, я использую исключительно в светлом значении, в значении счастья.
И да, я расстроена, что многие читатели будут читать меня именно дабы усладить свои тайные желания, будто бы это бульварный роман. С этим ничего нельзя поделать, вряд ли эту многовековую ситуацию вообще можно переломить. Потому, наверное, стоит довольствоваться хотя бы тем, что история сама по себе не будет бульварным романом исходя из своего сюжета, заинтересует читателя чем-то еще кроме секса и заинтересует хотя бы малую долю читателей именно тем взглядом на секс, о котором я на самом деле повествую.
Кроме того я начинаю понимать, что я таки чего-то стою. У меня, как у серьезных писателей, оказывается есть посыл! Идея, тот факт, о котором я хочу рассказать, на который хочу обратить взгляды и внимание читателей. А я ведь была уверена, что моя цель рассказывать только о судьбах. Но есть идея, проникшая в меня в 2015. И оказывается, она не просто кинк и приятное воспонминание. Это действительно идея, освещающая мой путь. Знаете, как у некоторых авторов любовь. Вот в том же Гарри Поттере, если говорить о современной литературе даже. Всё в результате там сведется к идее нерушимой Любви. Так вот моя идея это свобода. Да, свобода, подсаженная мне Моцартом в 2015. Я думала, что лишь восхищаюсь ею. Но она действительно поселилась во мне и неожиданно для самой себя я оказалась крайне интересующейся ею во всех ее проявлениях.