Наблюдатель
Делиться не только хорошим, но и плохим - банальная тема. Вы помните, на чьей Вы страничке. Да-да, на Кошачьей. А значит Вы знаете, для чего это всё здесь. Да, снова правы, для красоты)
Мы все похожи на идущих на казнь на этой бесконечной ледяной дороге. Как тот человек, уже давно оказавшийся за моей спиной, обернулся на мою слезу, когда она летит.
Как идущие на казнь... Каждый смотрит только под СВОИ ноги. Он знает, что если наклон пойдёт чуть-чуть вверх, он не устоит. И не думает.
Слёзы стеклят глаза. Глаза болят - стекло в них это ненормально. И вот маленький клочок земли. И ты должен уступать дорогу. Ты должен всем уступать дорогу. Но только ты! Если бы все так думали, все бы уступали. Или все бы толкались. Если бы никто не думал. А кто её может уступить тебе, может мужчина?
И все теснятся с тобой на маленьком клочке земли. А ты стоишь и глотаешь мех шарфа, чтобы потом срыгивать его как кошечка. И думать: "Я - кошечка." Дорога кончается. Но вот снова дорога. Наклон. Ты знаешь, если наклон окажется скользким, ты не удержишься. И не думаешь.
Лунная Соната - моя дорога. Лунная Соната. А почему нельзя уступить боль? Почему нельзя поделиться не прогалиной, а своим куском ледяной дороги. Если ты сделаешь так, человек отсахнётся от тебя с таким невыразимым удивлением. Или как тот старик скажет: "Тут очередь." На пустой дороге. На что очередь? На чужие чувства? Дорога кончается.
Мы все похожи на идущих на казнь на этой бесконечной ледяной дороге. Как тот человек, уже давно оказавшийся за моей спиной, обернулся на мою слезу, когда она летит.
Как идущие на казнь... Каждый смотрит только под СВОИ ноги. Он знает, что если наклон пойдёт чуть-чуть вверх, он не устоит. И не думает.
Слёзы стеклят глаза. Глаза болят - стекло в них это ненормально. И вот маленький клочок земли. И ты должен уступать дорогу. Ты должен всем уступать дорогу. Но только ты! Если бы все так думали, все бы уступали. Или все бы толкались. Если бы никто не думал. А кто её может уступить тебе, может мужчина?
И все теснятся с тобой на маленьком клочке земли. А ты стоишь и глотаешь мех шарфа, чтобы потом срыгивать его как кошечка. И думать: "Я - кошечка." Дорога кончается. Но вот снова дорога. Наклон. Ты знаешь, если наклон окажется скользким, ты не удержишься. И не думаешь.
Лунная Соната - моя дорога. Лунная Соната. А почему нельзя уступить боль? Почему нельзя поделиться не прогалиной, а своим куском ледяной дороги. Если ты сделаешь так, человек отсахнётся от тебя с таким невыразимым удивлением. Или как тот старик скажет: "Тут очередь." На пустой дороге. На что очередь? На чужие чувства? Дорога кончается.